Турист поневоле [СИ] - Сергей Артурович Большин

парнем, неотесанным, грубым, но чистым и без двойного дна. Поэтому, когда Анатолий, сверхсрочник, воин-интернационалист, получил направление на учебу в Москве, Петр как мог помогал ему стать на ноги в столице.

– Так, солдат спит, служба идет? – обратился он к охранникам. – Бегом на исходную. А ты, сучка, какого хрена уважаемых людей подставляешь, к ментам на субботник захотела?!

– Так я же по инструкции, папа…

– Пошла отсюда! По инструкции… Хотя стой. Вася, она тебе понравилась? Хочешь, на выходные подарю? Бери.

– разве она не твоя… ваша дочь?

– Ты что, охренел?! Моя дочь в Англии в университете учится, а это – б…ь рабочая. Бери, если понравилась. Нет? Ну, хозяин – барин. Официант! Неси моего. Парни, кальвадос будете? Хороший, «Пер Маглуар» двадцатилетний… Неси одну 0,7, нет, лит давай, и три бокала. И закуску нормальную. А батя твой, светлая память, вот такой был мужик!

– Что ты его хоронишь раньше времени? – возмутился Николай.

– Так 26 лет лет прошло. Он не мог сына бросить, не тот человек! Если не появился, значит, нет его. Давайте помянем Петра Юрьевича Симутина, светлая ему память! – Эти слова Анатолий произносил вставая, – Пацаны, не чокаясь. Пусть ему будет хорошо там, где он сейчас! – И залпом выпил полный фужер дижестива.

Николай хитро подмигнул Петру и тоже выпил. Петру не осталось ничего другого, как последовать за товарищами. Пожелание было в тему, ибо адреналин у петра хлестал через край.

– Афган был потом, а в учебке мы с твоим батей в Каунасе в 108-м гвардейском десантно-штурмовом полку служили, – продолжал Анатолий, хрустя зеленью.

– В/ч 02291, – поддержал его Петр, не утерпел.

– Ты откуда знаешь? – встрепенулся захмелевший ресторатор.

– Папины письма читал, адрес на конверте…

– Правильно. Служил?!

– Служил.

– Где?

– ВДВ.

– Никто, кроме нас!!! – Анатолий взорвал тишину ресторана своим басом.

– Тише ты! – шикнул на него Николай. – Своих же клиентов распугаешь.

– Да пошли эти клиенты… – продолжил реветь Анатолий, но тут же осекся и тихо, трезво закончил, – В жопу. Я раньше Родине служил, великим идеям. А сейчас этим вот… жратву, пойло и б…ей продаю! Я теперь бабкам служу. Дочке учебу в Лондоне оплати, жене не знаю на что бабки дай, а она, сука, с молодым любовником в моей же хате в Майами мне рога наставляет! Думаете, мне это все надо?

С окружающих столиков стали бросать тревожные взгляды в сторону друзей.

– Толя, идем в твой кабинет, – предложил Николай.

– Чтобы вот этим… не мешать?! Да когда на меня шинель шили, на них только…

– Чтобы на их рожи не смотреть!

Анатолий запнулся на полуслове, остановил взгляд на Николае и кивнул.

– Согласились! Семь на восемь, восемь на; семь! Пошли! – он резко встал и зашагал из зала.

Все время, пока они шли в кабинет, рассаживались за столом, наливали и закусывали, бывший десантник изливал душу.

– Мне эти бизнесы даром не нужны. Скажи кто – пошли за Империю воевать! Или за великую идею! Да я бы секунды не думал. Я ведь когда в Афгане служил, тогда только и жил по-настоящему. А это что? На что я свою бессмертную душу меняю? За бабки в аду гореть?! Лучше куда-нибудь в горячую точку… Василий, ты где служил, в Чечне воевал?

– Нет! – опередил Петра Николай. – Толя, ты как выпьешь, все время одно и то же. Или кончай эти базары, или, действительно, бросай все и иди в какой-нибудь иностранный легион. Не грузи, мы к тебе отдыхать пришли!

– Не вопрос. Отдыхайте. А что, в такой скромной компании?

– Я же тебе говорил – парня выгуливаю.

– Не понял…

– Да все нормально, Толя! Это же Петин сын.

– Чего его выгуливать, он сам, что ли, не может? Вася, ты же десантник.

– Молодой он еще, плохо ориентируется, ночная жизнь в новинку…

– Не гони! Десантник, дембель – молодой и плохо ориентируется?! Кто в армии служил, тот в цирке не смеется! Ты, Коля, хоть и морпехом был, а ни хрена, похоже, службы не нюхал. Вася, давай за наших, за ВДВ!

Выпили за ВДВ. Анатолий снова хватил полный стакан. Его уже сильно вело.

– Еще раз, вы чего ко мне пришли, баб снимать?

– Типа того, - за двоих ответил Николай. Петр предпочитал отмалчиваться.

– В честь Васькиного бати я вам сегодня всех подарю! – И тут же рявкнул: – Дежурный!

В кабинет заскочил армейской выправки парень.

– Свистать всех наверх! Всю смену сюда, быстро!

– Анатолий Витальевич, а тех кто уже работает?

– Я сказал всех!

– Толя, – вклинился Николай, – может, мы как-нибудь сами разберемся?

– Как-нибудь – это не про нас! Сначала Вася моих посмотрит, если никто не подойдет, будете сами разбираться.

Никогда прежде Петр не чувствовал себя так неловко. Раньше он себя и представить не мог в роли покупателя живого товара, а товар был красив… По меркам начала 80-х девочки были одеты очень дорого и стильно. Поголовно все в фирме́, как выражались в его время. Девочки улыбались, а Петр был готов сквозь землю провалиться от стыда и за себя, и за них, и за этот мир, потерявший всякий стыд, готовый менять на деньги что угодно, даже то, что по устоявшимся убеждениям Петра обмену не подлежало ни в каком случае. И хотя его естество, подстегиваемое гормонами, требовало выбрать их всех и по очереди, и вместе, он твердо решил отказаться от «подарка».

Впрочем, отказаться от демьяновой ухи из прекрасных доступных девушек оказалось делом нелегким. Петру пришлось почти каждую подержать на коленях, за каждую выпить. Выручило лишь то, что они с Николаем лишь пригубляли крепкий кальвадос, а Анатолий пил по-ВДВшному, полной чашей. После крепких объятий старого друга Петру хотелось поскорее вернуться домой, но Николай был против:

– Нельзя бросать начатое на полдороге, – заявил он, – мы отказались от дареной добычи, но не от добычи вообще! Идем охотиться.

* * *

После всего пережитого пребывание в клубе Петр запомнил весьма приблизительно. Туман табака и новой жизни, сваи клубных ритмов, забиваемые глубоко в мозг, мысли, растворенные в алкоголе… Петр спрятался за бортом барной стойки, чтобы не смыло в шторм клубной вечеринки, но спасательные рюмки не